на юг, и через Смоленск уйди в сторону Харькова.
И это был не манёвры, а попытка обойти насыщенные партизанами районы Белоруссии. Причём в аналитических способностях немцев можно было не сомневаться. Возможно тут ещё была виновата статистика. Но в любом случае был выбран оптимальный вариант как обойти насыщенные партизанами районы. И пусть в Северной Белоруссии тоже хватало партизанских отрядов, но это были местечковые партизаны, которые преимущественно охраняли свои районы.
Тут ещё было виноваты старая Советско-Польская границы и разноязыкое население, два десятка лет промышляющие контрабандой. Но даже по такому тихому району военный эшелон шёл рывками, часто задерживаясь на перегонных станциях. В конечном итоге Корнелию это надоело, и он, перебравшись в кузов грузовика, покатил в сторону ближайшего райцентра.
На исследование района Корнелию хватило суток, которые он провёл в кабине грузовика. Немецкий шофер оказался добрым дядькой, а когда чёрно-белый кот разодрал рожу крикливому фельдфебелю, то стал любимчиком всех пожилых шоферов.
Но пока шофера восторгались черно-белым Сибирским котом, Корнелий, на основе поездок и подслушанных разговоров, составил представление о данном районе. А собирал сведенья Корнелий для того чтобы поступить как его дед Цезарь, который в мире Земля 42Т изображал из себя душку колдуна, который не позволял немцам кошмарить мирные население. Но при этом Белорусский колдун содержал в Запретном лесу партизанский отряд в тысячу штыков, который бегал по подземным тоннелям в сторону Минска грабя тыловые склады Вермахта и железнодорожные станции.
Но послушав разговоры и посидев на крыше бывшего МТС, Корнелий пришёл к выводу что с местными партизанами каши не сварить. Причём в районном центре была большая лесопилка, где местные жители занимались переработкой древесины для нужд Германии. А охранял эту лесопилку и вырубки батальон РОА, который располагался между райцентром и партизанским районом, в небольшом селе раскинувшимся на вершине холма.
А под холмом располагалась бывшая механическая база и гаражи для техники, которая при Советской власти обслуживала поля окрестных колхозов. Была такая фишка в Советские времена как МТС, где не только содержалась сельхозтехника, но и шло обучение молодёжи вождению техники и её ремонту.
Вот в этой школе Сельской молодёжи и осели пожилые немцы, которые помнили ещё Франко-Прусскую войну. А занимались пожилые шофера обслуживанием лесопилки и перевозкой леса. Правда было одно но, в пользу того что бывшая база МТС, находилась между холмом и лесным массивом, за которым располагался партизанский район.
Но разгромить ремонтную базу немцев, партизанам мешал батальон Российской Освободительной Армии, состоящий из бывших военнопленных, которых голод вынудил поступиться принципами. Но немцы уже поняли что с русскими опасно иметь дело. Сброд, которого хватало в любом народе, был труслив, а бывшие военнопленные при каждом удобном случае сбегали к своим.
Но в этом районе для партизан своими были только жители окрестных сёл. Поэтому в этом районе сохранялся паритет. Партизаны не нападали на посёлок, а власовцы изображали активную борьбу с партизанами. Причём в своём районе партизаны вполне легально занимались сельским хозяйством, а в селах работали органы Советской власти.
А если и происходили в этом районе столкновения, то в осенний период времени когда шёл сбор урожая. Но сборщики продовольствия были залётными, а партизаны безжалостными. После чего власовцы, побегав по краю леса, докладывали что закошмарили партизан, и продолжали дальше сидели на своём холме.
– Пора разворошить это Белорусское болото, – заявил Корнелий, наблюдая за посёлком партизан в бинокль. – Если немцы сюда сброд нагонят, то и местные самооборонщики вспомнят что за них кто-то воюют на фронте.
Выводы Корнелий сделал правильные, но не просчитал последствия. Немцы могли легко блокировать эти деревни и лишить разбежавшихся по лесу партизан кормовой базы. Но опять немцев подвела практичность. Тут была и экономия на гарнизонах и надежда заставить бывших колхозников работать на Немецкую армию. Поэтому была лишь блокирована дорога между райцентром и партизанскими сёлами.
Но бывшие колхозники не торопились везти зерно в райцентр, а употребляли его сами или переправляли в другие партизанские отряды.
Это Корнелий понял когда вернулся в Масляный пузырь. Покопавшись в интернете, Корнелий понял почему местечковые партизаны изображают из себя мирных колхозников. Вообще Белоруссия была одной большой деревней, где не только все друг друга знали, но были повязаны родственными связями. А то что Корнелий принял за самоедство местных жителей, называлось организацией Партизанской войны.
Причём эту организацию создали местные органы власти, без оглядки на Московских товарищей, которым нужно было чтобы партизаны постоянно кошмарили пути сообщения и немецкие гарнизоны. А чем должны были питаться партизаны, Московских товарищей не волновало. Вернее сказать, они ничем не могли помочь партизанам по части продовольствия. А те редкие грузы, что доставлялись самолётами, состояли из оружия и взрывчатки.
Хитрость Белорусских партизан разгадал гауляйтер Белоруссии Кубе, который был талантливым хозяйственником и любимчиком Адольфа Гитлера. Вот этот любимчик Фюрера, и ударил по партизанским сёлам силами Украинских националистов.
Причём удар был довольно чувствительным, раз спецслужбу русских не стали дожидаться конца войны, а показательно разделались с придурком, в назидание другим немецким карьеристам. Хотя по мнению Корнелия, русские диверсанты оказали честь придурку отдавшему приказ сжигать сёла вместе с жителями, подбросив в его постель мину. Обычно за подобные вещи хоронили живьём в земле.
Но в любом случае, после гибели гауляйтера Кубе больше желающих так шутить с русскими не нашлось. А Корнелию пришлось чесать в затылке и соображать как устроить так, чтобы полковник Романов потребовал отправить придурка Корнелия за Можай.
– Тут и делать нечего, – произнёс Корнелий, доставая айфон. – Пусть Дядя Ваня ложками постучит, а я так и быть, покаюсь перед Императорским судом.
Деревянные автоматы
Первый свой ход Корнелий сделал чёрной пешкой, которая прыгнула сразу через две клетки. Пнув Илью Кислых, Корнелий обозвал его лодырем и приказал:
– Чеши к генералу Копытину. Скажешь ему чтобы прислал группу Волчиц для снятия реперных точек. И пусть готовит личный состав Армии Славянок к боевой операции. Я к вечеру к нему подскочу и объясню нахрена мне это надо. Стой куда полетел? Илья, надо ещё до Симонии пробежаться. Поторчи возле «Полковника» и растрепи что Армия Славянок решила повоевать в Мусорном мире.
– Не поверят, – усомнился Илья.
– Тебе поверят, – пообещал Корнелий. – Скажешь что Славянки решили ограбить воинский эшелон, вместе с железнодорожной станцией. И желательно чтобы об этом Ивановы лошкари узнали.
– Нахрена тебе это? – удивился Илья.
– А пусть Замшелый от Ивана побегает, – заявил Корнелий. – А мы успеем свой гешефт снять. Кстати, я три дня среди немецких шоферов толкался. Все пожилые и добрые дядьки. Если есть желание потанцевать за кусок сахара, то могу похлопотать за старого друга.
– А тут кто охранять будет? – усомнился Илья. – Соломон твой, чучело бородатое, возле входа в монастырь сидит и милостыню просит.
– Илья, я ему давал шанс, – напомнил Корнелий. – А если генерал Ложкин не забегает, ты рядом с Соломоном сядешь.
Как Корнелий и предполагал, генерал Иван Вознесенский, узнав про готовящеюся операцию, тут же прилетел на остров Берёзку и начал выкручивать руки генералу Копытину. А Корнелий, положив на стол секретаря Вальтер с одним патроном, направился прямиком в кабинет генерала Копытина, где уже торчал генерал Вознесенский.
– Оп, я не вовремя! – воскликнул Корнелий, прикрыв дверь.
– А ну стоять, – заревел генерал Вознесенский.
Фацелия, когда это не нарушало её интересов, могла быть довольно послушной. Поэтому выскочивший из кабинета генерал Вознесенский, получив по затылку наружной стороной махи, временно выпал из обсуждения боевой операции.
Войдя в кабинет, Корнелий лишь покачал головой и произнёс:
– Совсем Анька ему мозги отбила. Теперь даже сопливым девчонкам он не соперник.
– Мог бы ему просто сказать чтобы он не лез в это дело, – посетовал генерал Копытин.
– Георгич, не смеши мои погоны, – попросил Корнелий. – Этот большой мальчик, за одно пострелять продаст Аньку в рабство. Кстати, двадцать копеек за идею.
– Я сейчас эти двадцать копеек
